ервый раз как оркестр юристов урезал С - моль,
говорили, что сам бургомистр присутствует в зале
Скрипка в лаковом платье на паперти пела зимой
для людей, люди слушали и в темноту ускользали.

Там в пустое стеклянное сердце стучалась Луна,
и в горшке, обожжённом богами, готовилась пища
для ума, для бессовестного, для того колдуна,
что отыщет изъяны в игре и с галёрки освищет.

Не высвистывай ветер, колдун, он меня доконал,
за раскатом бемоли его не расслышать ни аза.
Тускло светит фонарь за воспетый поэтом канал,
подымая кресты в черноту безымянного глаза,

и король с королевой, застигнутые у ворот
Шереметьева, светом его наполняют канистры.
Всё свершается в точности, с точностью наоборот,
в одночасье, в секунду, в момент, исключительно быстро.

В темноте, под землёй, совершается наш разговор:
вниз по винной лозе, через дёрном подёрнутый кабель,
и сдаётся тебе - я под арку вбегаю во двор,
электронную узкую смерть одолев и руками прикасаясь к дверям...

1992