Ты то мерещишься, то чудишься,
хотя я чуда не ищу.
Когда-то ты совсем забудешься,
тогда-то я тебя прощу.
Тебя, такого звонко-медного,
над теплой ямкой у плеча
и лихорадящего, бледного,
растаявшего как свеча.

Нет, все не так теперь рисуется -
не надо ближнего стращать,
что выпадет, что подтасуется – 
и станет некого прощать.
Но ты мерещишься, ты чудишься, 
полуразмытый, видный чуть.
Когда-нибудь и ты забудешься,
когда-нибудь, когда-нибудь...