Порою детской, дальней
   С моей соседкой Таней
   Сидели мы в читальне
   Тет-а-тет.
   Она меня любила,
   Что мне некстати было,
   А кстати, что зубрила
   Вслух билет:
  
   "Я вас люблю -- чего же боле?
   Что я могу еще сказать?
   Теперь, я знаю, в вашей воле
   Меня презреньем наказать".
  
   Зубрила Таня громко,
   Смотрела Таня кротко.
   А смех клевал мне глотку
   Изнутри.
   Меня смешила Таня,
   Меня дразнила тайна,
   А Таня мне шептала:
   "Повтори!"
  
   "Я вас люблю -- чего же боле?
   Что я могу еще сказать?
   Теперь, я знаю, в вашей воле
   Меня презреньем наказать".
  
   С тех пор прошли столетья,
   И те стихи в билете
   Я повторял десяткам
   Дур и шлюх.
   Всего с лихвою было,
   Но что меня сгубило --
   Никто из них не прочитал
   Мне вслух:
  
   "Я вас люблю -- чего же боле?
   Что я могу еще сказать?
   Теперь, я знаю, в вашей воле
   Меня презреньем наказать".