Вот моя жизнь - она как ладонь.
Смотри и читай - вода и огонь,
Земля и небо, верх и низ,
Смотри и гадай, только не ошибись.
Глаза любят буквы, а в ладони их нет -
Хоть с изнанки, хоть с нанки,
Хоть на Божий свет…

Вот мой дом - не высок, не мал.
Пароходу - гавань, судну - порт, матросу - причал.
Он сойдет на берег, хлопнет стакан,
Затянется дымом и начнет свой канкан.
Матрос любит женщин, но здесь их нет.
Хоть с изнанки, хоть с нанки,
Хоть на Божий свет…

Вот мой день: за матросом солдат,
Он стреляет длинным списком чужих и своих баллад,
За солдатом хиппи, господин Упадок, сестра,
За сестрой Барокко, чай, вино и так до утра.
Каждый ищет здесь то, чего давно нет.
Хоть с изнанки, хоть с нанки,
Хоть на Божий свет…

Вот мой час. Ну, здравствуй, халиф!
Глотке нужен вдох - выдох, а пальцам нужен гриф.
Песне нужен хлоп - выхлоп, герою - звезда,
Её приделают насмерть без шурупа-гвоздя.
Все ищут халифа, но его уже нет.
Хоть с изнанки, хоть с нанки,
Хоть на Божий свет…

И вот он я, ну всяк кулик…
У меня был гуру Мастер-класс, но я плохой ученик.
Он учил меня Аум, а я всё думал своё:
Как связать их "О’К" и наше "ё-моё".
Я хотел как провод, но тока здесь нет.
Хоть с изнанки, хоть с нанки,
Хоть на Божий свет…

Но пальцы сомкнулись и ладони конец.
По кулаку не гадает даже самый лучший чтец.
Дом изъеден мышами, на нём табличка «Музей»,
Здесь много народу, но нету гостей.
Ни халифа, ни часа, лишь плохой портрет.
Хоть с изнанки, хоть с нанки,
Хоть на Божий свет…

Кулик подался к чёрту, на кулички, в отъезд, в отлет.
Он сыт по горло запахом этих болот.
Если жизнь не жизнь, к чему дом, гости и день,
Здесь халиф не халиф, а лишь жалкая тень.
А изнанка то вшива, а нанке столько лет!
Сквозь неё, как сквозь сито,
Весь Божий свет