Даже в пекле надежда заводится, 
Если в адские вхожа края 
Матерь Божия, Богородица, 
Непорочная Дева моя, 
Она ходит по кругу проклятому, 
Вся надламываясь от тягот, 
И без выборов каждому пятому
Ручку маленькую подает.
А под сводами черными, низкими,
Где земная кончается тварь, 
Потрясает пудовыми списками
Ошарашенный секретарь. 
И кричит он, трясясь от бессилия, 
Поднимая ладони свои: 
- Прочитайте вы, Дева, фамилии, 
посмотрите хотя бы статьи! 
Вы увидите, сколько уводится 
Неугодного Небу зверья, - 
Вы не правы, моя Богородица, 
Непорочная Дева моя! 
Но идут, но идут сутки целые 
В распахнувшиеся ворота 
Закопченные, обгорелые, 
Не прощающие ни черта! 
Через небо глухое и старое, 
Через пальмовые сады 
Пробегают, как волки поджарые, 
Их расстроенные ряды. 
И глядят серафимы печальные, 
Золотые прищурив глаза, 
Как открыты им двери хрустальные 
В трансцендентные небеса; 
Как, крича, напирая и гикая, 
До волос в планетарной пыли, 
Исчезает в них скорбью великая 
Умудренная сволочь земли. 
И, глядя, как кричит, как колотится 
Оголтевшее это зверье, 
Я кричу: 
- Ты права, Богородица! 
Да святится имя твое!

Колыма. Зима 1940