Снасти обледенели, на палубах сущий каток,
Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног.
С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загнал
В залив, где кипят буруны между клыками скал.

Бешенный рёв прибоя донёсся до нас из тьмы,
Но только с расссветом мы поняли, в какой передряге мы.
«Свистать всех наверх!». По палубе мотало нас взад-вперед,
Но мы поставили топсель и стали искать проход.

Вспыхнул маяк на мысе, пронзив слепой туман.
«Отдать все рифы на брамселе!»- скомандовал капитан.
Первый помошник воскликнул: «Но корабль не выдержит, нет!».
 «Возможно. А может и выдержит»,- был спокойный ответ.

И вот корабль накренился и, словно все оценив,
Он точно пошел по курсу в узкий бурный пролив.
День штормовой кончался на склонах зимней земли;
Мы вырвались из залива и под маяком прошли.

И, когда на открытое море нацелился нос корабля,
Все облегчённо вздохнули, все, но только не я.
Я думал в чёрном порыве раскаянья и тоски,
Что удаляюсь от дома, где стареют мои старики.