…  и   огромная ,  как   поверженный   дракон , копна сена 
на вилах над головой.
…и сельская девушка, погладившая мою руку 
и сказавшая, что у меня женская кожа. 
…и впервые на тридцать пятом году жизни 
увиденное поле цветущей гречихи.
…и наш пьяный руководитель, падающий мимо кровати.
…и ярко-голубые фонарики овечьих глаз в темноте.
…и сожаление о том, что меня загнали сюда 
и я не попал на вечер Давида Самойлова. 
…и тонкий, радостно волнующий запах земли, 
а не пугающий, как на кладбище.
…и местный дурачок Миша, которого никто не мог 
обыграть в шашки.
…и удивленное лицо коровы, которую я рисовал. 
…и прослушивание “Dark Side of the Moon”*
каждый вечер.
…и лошадка, машущая хвостом.
…и мы на телеге.
…и песня.
…и прикушеный язык.
…и желание воспеть родимые ухабины – 
страстное, сердечное, невоплощенное.