От жажды умираю над ручьем, 
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя, 
Куда бы ни пошел, везде мой дом, 
Чужбина мне – страна моя родная. 
Мне из людей всего понятней тот, 
Кто лебедицу вороном зовет. 
Я сомневаюсь в явном, верю чуду. 
Нагой, как червь, пышнее всех господ, 
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Я скуп и расточителен во всем, 
Я жду и ничего не ожидаю, 
Я нищ, и я кичусь своим добром. 
Трещит мороз – я вижу розы мая. 
Долина слез мне радостнее рая. 
Зажгут костер – и дрожь меня берет, 
Мне сердце отогреет только лед. 
Запомню шутку я и вдруг забуду, 
И для меня презрение – почет, 
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не вижу я , кто бродит под окном, 
Но звезды в небе ясно различаю. 
Я ночью бодр и засыпаю днем. 
Я по земле с опаскою ступаю, 
Не вехам, а туману доверяю. 
Глухой меня услышит и поймет. 
И для меня полыни горше мед. 
Но как понять, где правда, где причуда? 
И сколько истин? Потерял им счет. 
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Не знаю, что длиннее – час иль год, 
Ручей иль море переходят вброд? 
Из рая я уйду, в аду побуду. 
Отчаянье мне веру придает. 
Я всеми принят, изгнан отовсюду.