Неразборчиво, глупо, небрежно
я впускаю в судьбу чужаков,
отнимающих так неизбежно
время жизни и строфы стихов,
забывая, что эти минуты,
из которых слагаются дни,
если отданы честно кому-то,
то с концом! — не вернутся они.
И поэтому я избегаю
появляться в источнике бед,
в эпицентре московского рая,
при дворе торопливых побед.
И, скучая среди разговоров
деловитых сановных творцов,
вдруг пугаюсь, что я среди воров,
среди жадных нечестных купцов.
Там, где козыри сольной колоды,
возлюбивши и власть и братву,
растеряв благородство породы,
унижают былую Москву,
где за Правду боровшимся люто,
и к Свободе имеющим страсть
рот правдивый забила валюта,
совесть выпила пьяная власть.
Что овидии и марциалы?
Позабыты и Фет и Ронсар.
То московские провинциалы
продают залежалый товар.
И томятся в безвестности Музы,
и молчат мудрецы по углам,
и разводят небесные узы
богоравных творцов по гробам.
Лгут кумиры легко и спесиво,
открывая неграмотный рот.
И молчит на просторах России
равнодушный к Свободе народ.
Санкт-Петербург