Доля окаянная пряного посола,
Жизнь моя корявая, горбылем доской!
Улетала, таяла девочкой веселой,
Обернулась приторной бабою - тоской.

        Чаша неминучая - тайные измены,
        Песни недопетые душу жгут огнем,
        Опаляют, мучают пламенем небесным
        Полночью пресветлою да кромешным днем.

Ни сгореть, ни спрятаться до Суда Господня,
Знаю, как завещано, все воздастся мне.
Но влечет судьба меня по росе холодной
В поле половецкое на краденом коне.

        То-то жизней прожито и надежд убито -
        Жжет да не сбывается дивный вещий сон.
        Там чертог забвения хмелем перевитый,
        Да пьянит малиновый в небе перезвон!

Сполохами памяти вспыхивает снова:
Не меняй и в крайности серебро на медь.
И казались странными мне слова отцовы.
Ах, казны серебряной мне б только заиметь!

        То-то было б радости в краденом весельи
        Молодцу залетному да на чужом пиру!
        Пей, счастливый младостью, пей не знай похмелья,
        Только жди красавицы-смерти на миру!

Так меня, счастливого, над земной юдолью
Ангелы небесные на крылах несли.
Но тогда повеяло ледяной неволею,
Холодом распутицы да сырой земли.

        Гостья милосердная смертная истома,
        Коль придет до времени, кары не смягчит:
        В поле пасть не к чести мне, и к чужому дому
        Конь меня ворованый в стремени домчит.

1992