Когда  Ангел  вечерний  протрубит  передышку  в  борьбе,
Музу  окликну  сквозь  режимы,  века  и границы,
Мой  поводырь,  дай  опять  прикоснуться  к тебе,
Мое  легкое  бремя,  ты  подружка  моя  и сестрица.

Наша  юность  брела  по  задворкам  решающих  битв,
Где  остыла  зола  и  где  в  истине  всякий  нестоек,
Ни  огня,  ни  тепла,  ни  глотка  покаянных  молитв,
Топографией  голых,  безбытных,  сквозных  новостроек.
 
Но  сдвигалось  пространство  от  первого  слова,  когда
Мы,  как  братскую  чашу,  пускали  стихи  вкруговую,
И  сияла  нам  Вечность,  немым  размыкая  уста,
И  не  надо  нам  было  судьбу  и  Отчизну  другую.
 
Кто  сказал  мытарям  то,  в  чем  сами  они  невольны:
«Отпускается  вам,  так  ступайте  и  впредь  не  блудите ж?!»
Мы  пошли  по  домам,  как  солдаты  устав  от  войны,
И  очами  сердец  угадали  невидимый  Китеж.
 
Когда  утренний  Ангел  в  назначенный срок воззовет,
И  неведомый  день  станет  тем,  чему  дадено  сбыться,
Я  по  кромке  востока  прослежу  твой  небесный  полет,
Мое  бремя  благое, подружка  моя  и  сестрица.
Примечание:

Вятка,  2001 г.