Спустя два-три года после окончания Великой Отечественной войны
в одном из домов в тихом московском переулке стали собираться друзья с
еще довоенной поры - Сергей Кристи (1923-1983), Владимир Шрейберг (1924-1975)
и автор этих строк.
Однажды Сергей сказал: "Я вчера песню начал писать", прочитал две строфы
о незаконнорожденном сыне Л.Н.Толстого, предложил ее продолжить. После
небольшого спора песню решили написать, но не о вымышленном незаконнорожденном,
а о самом Толстом. (К слову, задуманная как "вагонная" песня, она в определенной
мере ею и стала). Так  началось  наше творческое содружество.
У Володи были фортепиано и аккордеон, я приходил с гитарой. О себе мы написали
так:


"Есть в Москве переулочек Чистый,

домик десять, квартирочка два,

кордеончик там есть голосистый,

пианино и радива.
Несмотря на мольбы и протесты,

собирались там трое друзей,

имена их должны быть известны:

се Владимир, Сергей, Алексей".


Приходили и наши школьные товарищи и приятели, среди них можно назвать
студентов МГУ Эрнста Неизвестного и Владлена Бахнова, Виталия Гевиксмана
из консерватории, журналиста Аркадия  Разгона. 

Многие приводили своих друзей и знакомых - послушать необычные песни.
Постепенно сложился своеобразный

клуб, где не только пели и играли, но и дискутировали на самые различные
темы, вплоть до политических. Вспоминая то время, я всегда думаю, что нам
повезло: окажись в нашей компании (людей иногда вовсе не знакомых) стукач,
дело обернулось бы минимум исключением из институтов, а то могли и припаять
лет десять.

 Когда мы начинали втроем - более 45 лет прошло с тех пор - нам
невольно пришли на ум аналогии с Козьмой Прутковым. Как-то Володя увидел
вывеску "Ремонт тростей, зонтов и чемоданов" и предложил общий псевдоним
- Тростей Зонтов.  Мы согласились, но вскоре поняли, что в то время,
когда шла борьба с космополитизмом и "очернительством" за идейную стерильность,
опубликовать наши произведения невозможно.

Музыкальная сторона песен была отдана во власть Володи. Он или сам
сочинял, или подбирал по размеру стихов мотив, или компилировал мелодии.
В этом ему иногда помогал Виталий Гевиксман, ставший позднее профессиональным
композитором.

 А в качестве исполнителя обычно приходилось выступать мне, поскольку
мои скромные вокальные данные были чуть выше, чем у моих друзей, которые
могли ограничиться речитативом.

С годами наша троица распалась. У Володи всё больше времени занимали
занятия во ВГИКе. Сережа уехал в Подмосковье. Я тоже учился, а потом, как
сказано у Чапека, "пристроился в печать".  В 50-е годы наши песни
получили определенное распространение в среде либеральной московской интеллигенции.

Оригинальную мысль высказал однажды Сергей Петрович Антонов:

"Старик,- сказал он,- ты сам не знаешь, что ты поешь. Это песни XXI
века".

А Евгений Евтушенко в стихотворении "Мои университеты" пишет:


"Больше, чем у Толстого,

учился я с детства толково

у слепцов, по вагонам хрипевших

про графа Толстого..."

Алексей Охрименко