Как все помнится — так и было, 
хотя лучше б то было во сне: 
ты не поровну хлеб делила, 
отдавая большее мне. 

И выхватывает коптилка 
или памяти тонкий луч 
с кожей смерзшиеся ботинки 
и алмазный иней в углу. 

В свете пляшущем тени пляшут: 
мальчик, женщина... (В горле ком. 
Осторожно, никто не плачет.) 
Мальчик мучается с чулком. 

Ну конечно — ни к черту память! 
Вон же валенка уголок. 
Но до ужаса не отлипает 
насмерть вросший в ступню чулок. 

«Ты согреешься — он оттает. 
Ну не бойся так, не дрожи. 
Вон конфетка тебе осталась». 
— А твоя где? — «А я уже». 

Ту конфету, батончик, мама, 
я теперь бы... Ах, нет, не то. 
И лежит поверх одеяла 
ватой стеганное пальто. 

Все подробности, все детали - 
четко так, что сойти с ума. 
Как под вспышкою моментальной: 
лица белы - в глазницах - тьма... 

...Пискаревских костей ступени... 
У которой — перед тобой 
опуститься мне на колени? 
«У любой, сынок... у любой». 

1974 - 27 января 1984