В балагане с названием "мир"
Мы глотаем житейскую соль.
На слюнявых червонцах кумир,
Покрасней, увидав нашу голь.
    И ни при чем здесь романсов тоска,
    Куртуазных поэтов салон.
    Но сжимает гитару рука,
    Как на сахар последний талон.

Истекая от будничных ран,
Я шепчу: "Боже правый, прости!"
И несу свою боль в ресторан...
А куда ее к черту нести?!
    Там моя золотая струна
    На подачках латает карман,
    У меня там подружка одна...
    Вот и все, и служебный роман.

В кабаке судомойкой она,
Я пою ширпотребную чушь.
У меня - на курорте жена,
У нее - дома дети и муж.
    Мы вдыхаем дешевый табак,
    Завсегдатаев ловим кивки.
    Развлекаю я пеньем кабак,
    А она отмывает плевки.

И когда сервированный стол
Наши гости уделают в хлам,
Уложу я гитару в чехол,
И поделим мы ночь пополам.
    И, целуя хмельные уста,
    Пьем мы терпкое жизни вино...
    Я большим музыкантом не стал
    И она - не актриса кино...

На рассвете ее провожу,
Ведь она мне чужая жена...
Ни за что я ее не сужу,
И меня не осудит она.
    И, придя к очагу без огня,
    Будет врать, что была у подруг,
    И случайно окликнет меня,
    И ее поколотит супруг.

...Вот вы скажете: "Что за сюжет?
Безнадега, измена и боль..."
В нем, конечно, поэзии нет,
А любви - и тем более - ноль.
    Так на этом мы с ней и сошлись...
    Мы за это упились винцом.
    Как мы верили всю нашу жизнь
    Во вранье со счастливым концом.

Июль 1990
Братеево