Все как в древних еврейских канонах,
И привратник, и светлый дворец.
Вот и я, как червяк перед троном,
А на троне - предвечный Творец.
Власть плебейской привычки сурова:
Не сыграть, так хотя бы влистить!
Дай мне, Господи, чистое слово,
Страх сглотну и пристану просить:

        - Не дари мне познаний бездонных,
        Не дари над врагами побед,
        Ни казенную ласку закона,
        Ни проклятье безоблачных лет.
        Ни пурпурных одежд, ни лиловых,
        Не дари мне ни силу, ни клад,
        Дай лишь Слово, лишь чистое Слово, -
        Я клянусь, не зарою талант!

Осуди на биение птицы
В гулкой клетке остывшей души,
На потерю последней страницы
Из романа с названием "Жизнь",
На заклятье звериного зова,
На змеиные кольца путей.
Дай лишь Слово, дай чистое Слово
Искуплением жизни моей!

        А когда я в молчаньи бессильном
        Над языческим светлым ключом,
        Миражом очарован, застыну,
        C немотою уже обручен,
        Погибаю в пустыне бесплодной,
        Не стрелою сражен, не мечом, -
        Дай мне, Господи, чистое Слово,
        Чтоб от жажды не пасть над ручьем!

И тогда, как в начале творенья,
Снова сила восстанет Твоя,
И вернется опять искушенье
Все начать по старинке с нуля.
И из горна остывшего снова,
Как слезинка, прольется звезда...
Дай мне, Господи, чистое Слово!
Ты увидишь, что будет тогда.

1988