Ах, если б знать заранее, заранее, заранее,  
что будет не напрасным горение, сгорание  
терпения и веры, любви и волшебства,  
трагическое после, счастливое сперва. 

Никто на едкий вызов ответа не получит,  
напрасны наши споры. Вот Лермонтов-поручик.  
Он некрасив, нескладен, и все вокруг серо,  
но как же он прекрасен, когда в руке перо! 

Вот Александр Сергеич, он в поиске и в муке,  
да козыри лукавы и не даются в руки,  
их силуэты брезжут на дне души его...  
Терпение и вера, любовь и волшебство! 

Всё гаснет понемногу: надежды и смятенье.  
К иным, к иным высотам возносятся их тени.  
А жизнь неутомимо вращает колесо,  
но искры остаются, и это хорошо. 

И вот я замечаю, хоть я не мистик вроде,  
какие-то намеки в октябрьской природе:  
не просто пробужденье мелодий и властей,  
а даже возрожденье умолкнувших страстей. 

Все в мире созревает в борениях и встрясках.  
Не спорьте понапрасну о линиях и красках.  
Пусть каждый, изнывая, достигнет своего...  
Терпение и вера, любовь и волшебство.

1989