десь, между нами
и сумраком нашим,
возьми себя за руку с верой и болью,
концы нашей жизни мы наскоро свяжем
и ужин поделим — и смерти дадим ее долю.
Иди же со мною,
останься со мною во имя мое, дорогая,
взяв на руки сердце,
шагни в это пламя ночное,
и скользнем в тишину,
от себя на носках убегая.

Останься со мной и с собою — да, и с собою, —
и нас поведет мостовая,
шагающих в ногу, навстречу шагов разнобою
чеканить шаги расставанья.
О темные души, пока наконец просветимся!
Пока не вернемся!..
Пока не вернемся — простимся.

Что мне ружья, послушай, —
какое мне дело до ружей,
если пуля в конце
именною печатью мне станет!
Что мне ружья — и что тебе пули,
если вкус твоих губ, как дымок револьвера, растает!

Да, красивая, этой же ночью
тяжесть нашей звезды испытаем руками незрячих,
а потом, я прошу тебя, очень,
спой немного — и вместе заплачем!
И этой же ночью движением слитным, бесследным, —
твоя беззаветность с моею тревожностью рядом, —
уйдем от себя, неразлучно…
Пока не ослепнем!
Пока не заплачем
над нашим последним возвратом!

Сюда, в эту ночь,
приведи себя — нежно, за руку,
мы ужин поделим — и смерти дадим ее долю,
И что-нибудь спой —
окажи мне такую услугу, —
под наигрыш сердца в ладонь ударяя ладонью...
Пока до другого свиданья! Пока возвратимся!
Пока!.. И еще раз — пока!..
И пока не расстались — простимся.